(Элегия)

Я видел смерть; она в молчанье села
У мирного порогу моего;
Я видел гроб; открылась дверь его;
 Душа, померкнув, охладела...
 Покину скоро я друзей,
 И жизни горестной моей
 Никто следов уж не приметит;
 Последний взор моих очей
 Луча бессмертия не встретит,
И погасающий светильник юных дней
 Ничтожества спокойный мрак осветит.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Прости, печальный мир, где темная стезя
 Над бездной для меня лежала —
Где вера тихая меня не утешала,
 Где я любил, где мне любить нельзя!

Прости, светило дня, прости, небес завеса,
Немая ночи мгла, денницы сладкий час,
Знакомые холмы, ручья пустынный глас,
 Безмолвие таинственного леса,
 И все... прости в последний раз.

А ты, которая была мне в мире богом,
Предметом тайных слез и горестей залогом,
Прости! минуло всё... Уж гаснет пламень мой,
 Схожу я в хладную могилу,
 И смерти сумрак роковой
С мученьями любви покроет жизнь унылу.

 А вы, друзья, когда, лишенный сил,
 Едва дыша, в болезненном боренье,
 Скажу я вам: «О други! я любил!..»
 И тихий дух умрет в изнеможенье,
 Друзья мои,— тогда подите к ней;
 Скажите: взят он вечной тьмою...
И, может быть, об участи моей
Она вздохнет над урной гробовою.

1816